Неточные совпадения
Понял
истинный смысл книги Гюисманса только замечательный писатель католического духа Barbey d’Aurevilly, который писал в 1884 году: «После такой книги
автору ничего не остается, кроме выбора между пистолетом и подножьем Креста».
Есть, напр.,
авторы, посвятившие свой талант на воспевание сладострастных сцен и развратных похождений; сладострастие изображается ими в таком виде, что если им поверить, то в нем одном только и заключается
истинное блаженство человека.
Некоторые из ученых яицких казаков почитают себя потомками стрельцов. Мнение сие не без основания, как увидим ниже. Самые удовлетворительные исследования о первоначальном поселении яицких казаков находим мы в «Историческом и статистическом обозрении уральских казаков», сочинения А. И. Левшина, отличающемся, как и прочие произведения
автора,
истинной ученостию и здравой критикою.
Первая его пьеса появилась в 1847 году; известно, что с того времени до последних годов даже лучшие наши
авторы почти потеряли след естественных стремлений народных и даже стали сомневаться в их существовании, а если иногда и чувствовали их веяние, то очень слабо, неопределенно, только в каких-нибудь частных случаях и, за немногими исключениями, почти никогда не умели найти для них
истинного и приличного выражения.
Эти слова замечательны для нас потому, что они показывают в
авторе статьи светлый взгляд на
истинное благочестие.
Повторение по нескольку раз одного и того же глагола в этом
истинном наборе слов показывает, что
автор не заботился ни о чем более, как только чтобы наставить глаголов побольше.
Оно назначено
автором в руководство иностранцам, которые желали бы иметь
истинное и полное понятие о России — об ее истории, нравах, просвещении, законодательстве, вообще о том, как наше отечество развивалось и какой степени достигло в своем развитии.
Эта исключительность, эта односторонность, которые иногда бывают гибельны людям с
истинными дарованиями, схвачены
автором очень удачно.
Воздав достодолжную дань поклонения артистам-любителям,
автор в заключение перешел к благотворительной цели спектакля «Теперь, — восклицал он, — благодаря прекрасному сердцу истинно-добродетельной женщины, благодаря самоотверженно-неусыпным трудам и заботам ее превосходительства, этой
истинной матери и попечительницы наших бедных, не одну хижину бедняка посетит и озарит внезапная радость, не одна слеза неутешной вдовицы будет отерта; не один убогий, дряхлый старец с сердечною благодарностью помянет достойное имя своей благотворительницы, не один отрок, призреваемый в приюте, состоящем под покровительством ее превосходительства, супруги г-на начальника губернии, вздохнет из глубины своей невинной души и вознесет к небу кроткий взор с молитвенно-благодарственным гимном к Творцу миров за ту, которая заменила ему, этому сирому отроку, нежное лоно родной матери.
Не есть ли то, чего вы требуете для драмы, религиозное поучение, дидактизм, то, что называется тенденциозностью и что несовместимо с
истинным искусством?» Под религиозным содержанием искусства, отвечу я, я разумею не внешнее поучение в художественной форме каким-либо религиозным истинам и не аллегорическое изображение этих истин, а определенное, соответствующее высшему в данное время религиозному пониманию мировоззрение, которое, служа побудительной причиной сочинения драмы, бессознательно для
автора проникает все его произведение.
Литературные опыты Александра Васильевича написаны в любимой форме того времени, именно в виде разговоров в царстве мертвых. Беседуют Кортец с Монтесумой и Александр Македонский с Геростатом. Монтесума доказывает Кортецу, что благость и милосердие необходимы героям. Во втором разговоре
автор, сопоставляя подвиги Александра с поступком Герострата, старается показать разницу между
истинною любовью к славе и тщеславной жаждой известности.